Помним и чтим

25 февраля 2006 года исполняется 105 лет со дня рождения М.В.Тельтевской – замечательного мастера хорового искусства, старейшего музыканта и педагога, профессора Саратовской государственной консерватории им.Л.В.Собинова.

В истории музыкальной и культурной жизни города Саратова второй половины прошлого столетия М.В.Тельтевской отведена особая роль. Она внесла огромную лепту в хоровое движение нашего города.

Мария Васильевна Тельтевская явилась основателем хорового общества Саратовской области, стояла у истоков открытия музыкального факультета государственного педагогического института, с её именем связано становление кафедры хорового дирижирования государственной консерватории, укрепление дирижерско-хорового отделения областного музыкального училища, организация и проведение многочисленных хоровых фестивалей и т.д.

Большое внимание Мария Васильевна уделяла работе с детьми. Почти четверть века она возглавляла детский хор ЦМШ, концертные выступления которого пользовались неизменным успехом у публики.

В конце 50-х годов прошлого века по примеру первой в нашей стране детской хоровой студии «Пионерия» г.Москва (руководитель Г.А.Струве) в Саратове были открыты 2 хоровые студии, которые впоследствии были преобразованы в хоровые школы. Инициатором их создания явилась М.В.Тельтевская.

В настоящее время детская хоровая школа №1 является единственным в г.Саратове детским образовательным учреждением в области хорового искусства, продолжающим традиции детского хорового творчества, заложенные большим Мастером. Хор школы ведет насыщенную и плодотворную концертную деятельность, он является постоянным участником и неоднократным лауреатом городских и областных фестивалей детского творчества.

М.В.Тельтевская – наш современник, оставившая глубочайший след в культурной жизни города Саратова. Мы обязаны помнить добрые дела наших предшественников. Отдавая дань памяти незаурядной личности, прекрасному музыканту и педагогу, детская хоровая школа осуществляет проект «Памяти М.В.Тельтевской посвящается», целью которого является увековечивание своего создателя путем присвоения школе её имени и организации музея.

Слова выдающегося хорового деятеля К.Б.Птицы как нельзя лучше отображают значимость данного проекта: «Память о добрых делах должна жить долго. И ближайшим потомкам надлежит вести точный счет достойным свершениям своих старших современников, передавать думу о них последующим поколениям. В формировании традиций – не только почтительная дань живых ушедшим, но и большая сила, воспитывающая человека…» 

Л.В.Соломонова 

 

 

Фотоархив >>

 

 

Воспоминания о мастере

 Самым ярким и сильным впечатлением, оставившим глубокий след в моей душе и сердце, отразившемся на всем моем творческом и жизненном пути, явилась встреча с замечательным мастером хорового искусства, и.о. профессора кафедры хорового дирижирования Саратовской государственной консерватории им.Л.В.Собинова – Марией Васильевной Тельтевской.

Будучи студенткой Саратовского педагогического института, я работала в качестве концертмейстера в её классе по дирижированию с 1962г. по 1975г., была неразлучна с моим любимым педагогом, другом, духовной матерью и бабушкой до последних её дней. Именно так, всеобъемлюще, я её воспринимала, как самого близкого, родного, дорого человека. Думаю, что это чувство у нас было взаимно, потому что при всей строгости и требовательности, которые она предъявляла к своим воспитанникам, и ко мне в том числе, она могла прощать и любить.

Мне запомнился случай, который произошел в 1972г. Готовился вступительный экзамен в аспирантуру Н.Ф.Мацаевой, её ученицы. Время проведения экзамена было назначено на 10 часов утра. Мы со вторым концертмейстером, также работающим в классе М.В.Тельтевской – Татьяной Зориной, великолепным человеком и музыкантом, за час до начала экзамена уже были на месте. Но экзамен, по какой-то причине, был перенесен не более позднее время, и нам было разрешено отдохнуть.

Отдыхали мы в летнем саду «Липки», сидя на скамеечке, любуясь прекрасным солнечным днем. У нас было великолепное настроение, только что мы отрепетировали кантату «Весна» Рахманинова, которую должна дирижировать будущая аспирантка, довольные собой, вдыхая свежий утренний воздух. Нежась в теплых лучах солнца, мы были счастливы, не зная, не предполагая, какая на нас надвигается гроза. Не успели мы с Т.Зориной зайти в фойе консерватории, как оказались в окружении большой группы студентов, сообщивших нам о том, что вот уже двадцать минут нас ищут по всему зданию консерватории, а «мать», так с любовью между собой называли Марию Васильевну студенты, в страшном гневе. Мы бегом «взлетели» на третий этаж и оказались у дверей 18 класса. Но не успели открыть дверь класса, как перед собой увидели грозную и суровую, прямую и статную фигуру М.В.Тельтевской, которая зловещим шепотом «просвистела», «прошипела» с ясной, точной дикцией, делая нажим на слово «бес-с-с-совестные»: «Комиссия в сборе, а Вы чем занимались?»

Она еще что-то очень тихо, с энергией и страстью говорила, но сердце у меня оборвалось, затрепетало, как у пойманного на месте преступления воришки, я не могла выговорить ни одного вразумительного слова, мы оцепенели.

Затем нас стремительно втолкнули в класс, и мы оказались перед глазами профессорско-преподавательского состава комиссии внушительной и авторитетной – это был «цвет» консерватории. Обескураженные, посрамленные, несчастные, мы сели за инструменты, ноты были открыты, все было готово «к таинству». Н.Ф.Мацаева в большом волнении стояла между двух роялей и с ожиданием смотрела на нас.

Сделаю небольшое отступление. Работать концертмейстером в классе М.В.Тельтевской было увлекательно, интересно и очень сложно. Придавая огромное значение концертмейстерской работе в классе, Мария Васильевна предъявляла очень большие требования. Концертмейстер не просто «инструмент» или «хор», а, прежде всего, помощник педагога. Необходимо было точно следовать за жестом дирижера, она требовала от нас, «исполнителей», тесного осуществления дирижерских намерений, требуя по несколько раз повторять одно и то же место, сопоставляя и оценивая разные дирижерские способы для достижения поставленной цели, будь то художественная или техническая задача, тем самым она благоприятствовала развитию активности дирижера. Чтобы управлять хором и повлиять на исполнение, дирижер должен приложить достаточно большие усилия, чтобы сделать свой жест более активным, понятным и предельно выразительным. Мы могли одну фразу повторять бесконечное количество раз, но Мария Васильевна была недовольна. На экзаменах её концертмейстеры играли все наизусть.

Я знала всю «Весну» наизусть: каждую ноту, каждый штрих. Когда мы начали играть механически, чувство обиды «душило» нас, по мере продвижения нашего исполнения вперед я начала все больше и сильнее волноваться, вдруг физически, всем своим существом ощутив, всю трагическую красоту музыки Рахманинова. Слезы хлынули из моих глаз, они текли, и я ничего не могла с этим поделать. Чем сильнее я себя сдерживала, тем сильнее нарастало мое отчаяние, все лицо мое было залито слезами, я не видела ни одной ноты, Мое состояние, как электрический ток, мгновенно передалось дирижеру и второму концертмейстеру. Мы играли на таком «подъеме», «гудел зеленый шум», все звенело, переливалось, огромный музыкальный поток заполнил все пространство; я с отчаянием и силой нажимала на клавиши, вкладывая в игру всю свою боль и любовь, потому что музыка Рахманинова и рояль были моими друзьями, спасителями. Отзвенели последние звуки, наступила «мертвая» тишина, мне казалось, что эта тишина длится вечно. Подошел профессор Н.А.Гольденберг, обнял меня и сказал спокойно и мягко: «Успокойтесь, все отлично». Я встала и посмотрела на Марию Васильевну, она улыбалась, лицо её было одухотворенным, добрым и ласковым одновременно. Она все простила. Протянув мне плитку шоколада, спокойно сказала: «Подождите меня». За дверью класса меня успокаивали «сочувствующие» студенты.

Потом мы пошли домой к Марии Васильевне, пили чай, шампанское. Когда я окончательно «остыла», Мария Васильевна сказала нам: «Вы неплохо сыграли сегодня». Это было высшей похвалой, она не любила хвалить, мы угадывали по выражению лица, глаз, интонации, какой-нибудь шутке, что ей нравиться, а что не нравиться.

Мария Васильевна всегда могла вызвать у студента самые сильные эмоции, пробудить воображение и испытать счастье. Именно за эти качества я её любила больше всех. Тот контакт, который установился между нами, очень помогал всем в работе. Мы всегда знали, чего хочет добиться от студента Мария Васильевна, чувствовали её настроение. Я на уроках всегда была вовлечена в интереснейшие занятия, всегда удивлялась той творческой атмосфере, увлеченности, энергии, которая царила в классе. Со мной, на моих глазах создавался художественный образ произведения, и у всех по-разному.

Для дирижера очень большое значение имеет развитие слухового внимания. Наличие даже «абсолютного» слуха без достаточно развитого внимания ничего не значит, потому что такой «слухач» часто бывает не в состоянии заметить самой простой ошибки в исполнении, так как не хватает внимания.

Мария Васильевна, слушая «исполнение» дирижером какого-либо сочинения, всегда точно выявляла те музыкальные представления, которые сложились в сознании её ученика в результате разучивания музыкального произведения, а они, чаще всего, были несравнимы с теми задачами, которые она ставила, заставляя ученика сопоставлять то, что он слышит, с тем, что хочет услышать, или то, что надо услышать. Студенту кажется, что он все знает, все выучил, а надо повторять много раз то, что кажется абсолютно ясным. Иногда из-за этого назревали конфликты.

Она всегда находила то «зерно», из которого вызревал прекрасный плод, никогда не занималась чисто техническими задачами, свои занятия строила на выявлении, прежде всего, художественного замысла, содержания произведения, его особенностей.

Дирижируя «Ковыль» Сахновского, я не справлялась с одним метом: «…Гей, отзовись казак лихой…». Не хватало силы, выразительности, объема. На уроках я доходила до слез от досады. Ко мне придираются, я из кожи вон лезу, изо всех сил «машу» руками, а в ответ слышу. «Нет, это не то». Я допытываюсь: «Как надо?», но слышу лейтмотив урока: «Еще раз». Наконец, когда я дохожу до крайней точки – вот-вот хлынут слезы, Мария Васильевна начинает мне рассказывать о битвах, о воронах и коршунах, кружащихся над полем битвы, о бел-горючь камне, о шуршащем ковыле, о величии природы, о вечности, об одиночестве, о крике души. Её слова падают на благодатную почву. Я начинаю понимать, чувствовать, что она хочет, и что я должна услышать. Дойдя до злополучного места, я чувствую «комок» в горле, унисон хора мне кажется таким мощным, безгранично-одиноким криком:

Гей, отзовись». Но лишь ковыль шелестит – вечный и прекрасный в космическом мироздании человеческой судьбы и жизни. Все получилось естественно, когда я «прочувствовала» это место всем своим существом. Жест, идущий из глубины души, всегда выразителен, его невозможно «заучить».

Мария Васильевна могла из ученика «вытащить» самые заветные, самые глубинные эмоции, могла пробудить воображение. Такой дар встречается редко – «воздействывать на подсознание». Её можно назвать «режиссером души». Она заглядывала в душу и направляла её движения в нужном направлении.

Мария Васильевна, прежде всего, была большим музыкантом. При внешней сдержанности, строгости – имела горячее сердце, огромную волю. Иногда на уроках темпераментно, эмоционально буквально «тащила» студента за собой; стучала по столу (держа темп), громко выразительно пела, - устоять было невозможно. Невольно студент попадал в «плен» её темперамента, артистического обаяния и эмоциональности. Перед хором Мария Васильевна была таинственным «сфинксом», держащим в своих необыкновенно пластичных, выразительных руках элемент неожиданности. У хора всегда была «повышенная готовность»: дирижировала она без внешних эффектов, строго и очень выразительно, «под её руку» легко пелось; дисциплина была идеальная, ловили каждое слово, каждый жест, мы её обожали. Однажды я ей сказала, что никогда не знаешь, на какую партию она обратит внимание. На что Мария Васильевна рассказала нам историю о своем педагоге Н.М.Данилине.

Мария Васильевна пела в церковном хоре, регентом хора был её учитель. Исполняя один из духовных концертов, Данилин вдруг неожиданно для хора потребовал от альтовой партии яркого и сочного звучания в том месте, где одна единственная нота тянулась несколько тактов, всегда в этом месте партия альтов звучала приглушенно, не выделяясь, но Данилин упорно заставлял альтов звучать ярко, на нюансс f, намеренно её выделяя. При таком звучании второстепенная партия превращалась в главную, и произведение вдруг приобрело трагический характер. Это был глас трубы, вострубивший грозно и неотвратимо перед «концом света». Таким же исполнительско-импровизационным даром обладала и Мария Васильевна.

Её уроки были непохожи один на другой, каждый раз она «озадачивала» студента новой мыслью, совершенно, казалось бы, не связанной с предыдущими достижениями. Начинался новый этап в работе, каждый раз по-разному, и так много раз, пока не выстраивалась полная картина, прорабатывались все детали, все штрихи, от простого к сложному, от частного к общему. Особенно этот метод ярко проявился в работе над жанровыми сценами опер Мусоргского, которого она очень любила. Все студенты должны были в течение пятилетнего обучения в её класса продирижировать Мусоргского. Это была грандиозная работа, объемная и выразительная, она «лепила» со студентом монументальные полотна.

Скопировать такую работу невозможно, это был Мусоргский Тельтевской. Её работу можно было сразу узнать.

Обладая высокой духовностью, внутренней культурой, проницательностью, жизненным опытом Мария Васильевна к каждому студенту имела «особый» подход, «высвечивала», как рентгеновскими лучами, в каждом само лучшее, талантливое, яркое и развивала дальше, потихонечку «выдавливая» недостатки, настойчиво, последовательно, иногда болезненно, при этом всегда чувствовалось, что тебя любят. Её целенаправленность, требовательность, сочеталась с душевной добротой, открытостью. Давая деньги нуждающимся студентам без возврата, устраивая в своей маленькой квартирке небольшие праздники для нас с шампанским, тортом, чаепитием, она всегда была радушной хозяйкой. Мы слушали много музыки, делились своими впечатлениями, мнениями. Было тепло, уютно, мы засиживались допоздна, успокаивая хозяйку дома, что доберемся домой в целости и сохранности. На следующий день она могла давать нам «разгон» за какую-нибудь допущенную оплошность.

Больше всего в человеке она не любили снобизм, высокомерие, вульгарность, лживость, экзальтированность, вообще преувеличений в чем бы то ни было. Она всегда ценила чувство меры, как в искусстве, так и в жизни. Обладая прекрасным художественным вкусом, всегда одевалась очень скромно и строго, на ней нельзя было увидеть ювелирных украшений, какой-либо косметики. В доме – большая библиотека, в которую мы постоянно «ныряли», огромный черный рояль, множество пластинок, прекрасно выполненная фотография её учителя Данилина, висящая на стене, в самом центре комнаты, пухлый альбом с фотографиями, секретер, забитый письмами, телеграммами, открытками, всякого рода поздравлениями. Ничего лишнего, но все, что надо настоящему творцу. Вся её жизнь – любимая работа и Любовь – высочайший духовный дар человека. Она свято хранила письма учеников, фотографии учителей, друзей, говорила о них тепло и с любовью.

«Большое видится на расстоянии», - говорил Есенин. Так и я сейчас по истечении огромного времени, отделяющего меня от тех прекрасных лет, вижу Марию Васильевну во всей ей духовной красоте, ощущаю масштаб её личности, незаурядно-одаренной, понимаю, за что мы ее любили, неосознанно, интуитивно чувствуя всю глубину, обаяние, талант, благородную простоту и доступность этой необыкновенной женщины. Она не любила юбилеи, по окончании торжеств в честь очередного «летия» с облегчением говорила: «Слава Богу, выдержала».

Консерваторию любила горячо и самозабвенно. Это был её дом, а мы – её дети. Зная о всех всё, что нужно было знать, не любя ссоры, которые иногда происходили между студентами, не признавая «наушников», пресекая «лишние» разговоры, она создавала атмосферу кафедры 60-х – 70-х годов – творческую, одухотворенную. Выступления консерваторского хора под руководством М.В.Тельтевской пользовались огромным успехом. Тогда был очень сильный состав студентов-хоровиков, дирижировались крупные

хоровые полотна, такие как «Реквием» Моцарта, Верди, Кабалевского, Свиридова – «Патетическая оратория», «Курские песни» и многое другое. Эти годы были яркой страницей не только в нашей жизни, но и всего города.

Мария Васильевна обладала такими качествами педагога-творца, без которых невозможен успех в педагогической деятельности. Упорная работа, любовь к своей профессии и к тем, с кем работала, высокая требовательность к себе и окружающим ей людям. Обязательная «подключка» души: все надо было делать с душой, индивидуальный подход к каждому – вот основа, на которой расцвела её педагогическая работа. Мария Васильевна никогда не болела, в любом состоянии она выходила на работу. Однажды я заболела, но всё же пришла на работу, тем более нельзя было пропустить урок по дирижированию, который должен был так же состояться у меня. С температурой 39º я ещё играть могла, но дирижировать я не представляла себе возможным, о чем и сообщила тихим и жалостным голосом, ожидая сочувствия. В ответ же я с изумлением услышала: «В таком молодом возрасте болеть нельзя, становитесь на подставку». Я послушно взгромоздилась на дирижерскую подставку, зная, что оспаривать свои права совершенно бесполезно. Чувствовала я себя как рыба, выброшенная неожиданно на берег. Я была вялой, мне не то что дирижировать, а даже говорить было лень, да и произведение, которое я должна была дирижировать, было «подстать» моему состоянию: Танеев – кантата «Иоанн Дамаскин» - I часть «Иду в неведомый мне путь». Я шла в этот «неведомый путь» два с половиной часа и, к своему удивлению, к концу этого «пути» обнаружила, что я почти здорова и чувствую себя великолепно. Это была «музыкальная терапия», в результате которой произошло «просветление» мозгов и тела. Чуть иронично, Мария Васильевна, произнесла: «Ишь, какая симулянтка!».

Еще один штрих к методам работы М.В.Тельтевской. Талантливых людей она чувствовала мгновенно, не любила ленивых, неорганизованных, «расхлябанных» студентов, тем не менее, к одаренным талантливым людям относилась снисходительно, даже если они очень ленивые, ругала их она «по-особому», всегда чувствовалось – это для формы, и тут же преподносила урок, как надо дома работать. Вместо 45 минут одаренного «ленивца» могла продержать в классе два-три часа, окончательно «вытряхнув» из него всю лень и всю душу. С бесконечно длившегося урока он уходил с выученной наизусть партитурой, «просветленной» головой, уставший и притихший. Сама Мария Васильевна не казалась уставшей, напротив, работала с увлечением, была бодра и весела, не замечала, как мы, концертмейстеры, «ёрзаем» на стульях от онемевших «н»-мест. Перерыва никакого – все на одном дыхании, играть надо с полной отдачей, чуть «зазевался» - мгновенная реакция с её стороны. Удивительная трудоспособность, энергия, тепло, исходившее от неё (она часто садилась рядом с кем-нибудь из концертмейстеров) буквально наполняло все пространство аудитории, создавало, как сейчас говорят, особую ауру, атмосферу, в которой невозможно было скучать. По окончании работы никогда не спешила домой;

откинувшись на спинку кресла, она могла спросить, как дела у меня или читала ли я такую-то статью. Мы тоже не срывались со своих мест, надо было «остыть», затем все вместе покидали рабочее место и отправлялись провожать Марию Васильевну домой, болтая по дороге о самом разном.

Работая педагогом, я часто думаю, что работа и жизнь М.В.Тельтевской была повседневным подвигом. Она не считалась со своим здоровьем, а ведь ей уже было за пятьдесят, и она была очень больным человеком. Она не считалась со своим временем. Её самоотверженность, самоотдача, физическая закалка, духовная и нравственная сила, огромный талант во всех областях дирижерской профессии и педагогической деятельности, организаторские способности и общественная деятельность ставят её в один ряд с маститыми учителями А.Д.Кастальским, Н.М.Данилиным, В.С.Калинниковым, П.Г.Чесноковым. Она явилась тем «звеном», которое соединяет дирижерско-хоровую кафедру Саратовской консерватории, её выпускников с великой московской школой, давшей России выдающихся музыкантов.

И.Е.Гиревая. Саратовское областное училище искусств.

 М.В. Тельтевской 100 лет

 Моему дорогому учителю 100 лет. Мне половина… Теперь уже возраста во времени нет… Есть личность и её дела. Все больше и больше значимые для меня… Какая она была? Внешность её была незаурядная – крупные черты лица, большая голова, притягивающие глубокие глаза, круто посаженный высокий лоб, волевые губы. Первое впечатление – могучая глыба. Через некоторое время понимала, что все это большое, значимое, непререкаемое составляли глаза – властные, умные, глубокие, волевые, сдержанные, а дальше в процессе общения – добрые, понимающие, ироничные – от которых нельзя было отвернуться, им солгать или просто слукавить – стыдно.

Такой же, как глаза, был дирижерский жест – сдержанный, волевой, скупой, всегда значимый, выразительный. Не могу сказать, что Мария Васильевна обладала особыми тайнами мануальной техники, что она скрупулёзно работала над мелким жестом, часами работала над одной фразой, нет, это не её методика. Скорее наоборот, она шла от общего к частному, что и соответствовало её могучей натуре. Она заставляла охватить мыслью всю музыку сцены, проникнуть в её содержание и значимость, что и было толчком к тщательному проникновению в структуру мысли, формообразование – от большой части к периоду, фразе, интонации и выразить все, что ты понимаешь в игре на фортепиано.

Теперь какой-то перевес дирижирования. У неё была старая данилинская привычка – не переходить к дирижированию, пока учение полностью как музыкант не освоит музыку, играя на рояле, поняв её умом и сердцем. Дирижирование как бы видимость уже воплощенной музыки. Поздно понимаешь… Незабываемы её уроки над оперными сценами русских композиторов, особенно Мусоргского, которого она высоко ценила как композитора особой выразительности слова. Не случайно все мои 5 лет учебы в 43 классе сопровождал портрет работы Репина, напротив которого в кресле восседала Мария Васильевна… Войдешь в класс – налево портрет Мусоргского, направо – Мария Васильевна. Одинаково большие, значимые, могучие, с размахом жизненной и творческой силы. Нас, студентов, это ко многому обязывало. Не могу сказать, что учиться у Марии Васильевны было легко – да и может ли быть легкой у глубокого, умного, требовательного творческого педагога, де еще такой яркой индивидуальности… Требовала она много и имела на это право – вся жизнь это служение: хоровое дело, ученики, консерватория… Я поняла это гораздо позже, и сейчас после 25 лет

работы в музыкальном училище понимаю все больше, что для нее значила работа. Это был воздух, которым она дышала… Когда я смотрю на фото, где она, первая выпускница Подотдела Московской консерватории, стоит с Чесноковым, Данилиным, Кастальским, - понимаю, почему в дореволюционной России многие учителя не имели семьи – творчество, работы с учеником – вот чему отданы жизненные силы… И удивительная скромность… Бессменное синее платье с кружевным воротничком, серая сумочка и… огромный творческий организм… Её можно было любить или нет, бояться, уважать, но для нас, студентов, авторитет её был непререкаем. Помню, Мария Васильевна пришла на хор, где работал её дипломник, который никак не мог собрать хор в дикционном ансамбле в быстром темпе. Вошла Мария Васильевна, все встали. Она поздоровалась, не говоря ни слова, поставила руки на «внимание», и при минимальном движении, на одном дыхании под её управлением хор выдал идеально точную выразительную фразу – «Пусть сосны и ели всю зиму торчат…» Опыт, волшебство, авторитет? Допели на подъеме все произведение до конца. После чего её управление было вознаграждено аплодисментами студентов.

От учебы в её классе, в дальнейшем просто от общения у меня осталась только благодарность и восторженные воспоминания. Если бы я тогда знала, сколько можно было бы от неё почерпнуть – живой легенды… А она упорно вкладывала в нас, воспитывала всем своим образом жизни. Помню, на I курсе пошли мы с классом поздравлять Марию Васильевну с Женским днем, а в классе у нее были одни мальчики, к ней домой (надо сказать, что жаловала она больше мужскую половину) – все мальчики и я. Поздравили, попили чай, и Мария Васильевна как всегда начала нас просвещать на предмет духовной музыки, о которой тогда мало кто рассуждал… Поставила Всенощную Рахманинова на виниловом диске, ребята сказали спасибо и ушли, а я 2 часа слушала музыку вдвоем с Марией Васильевной на прозрачных дисках и думала: «ну почему я должна за всех так долго сидеть и слушать скрип и треск с едва слышным звуком». Боже, как стыдно. С каким бы удовольствием сейчас я бы поговорила с умным, добрым человеком… Как ветрена молодость!

До конца её жизни я имела честь переписываться с Марией Васильевной – не было такого случая, чтобы она не ответила на мое письмо или на поздравление. Целая связка добрых умных заботливых писем – я всегда чувствовала к себе её любовь и внимание – она помнила по именам всех моих родственников, после того как в свои 75 лет побывала у меня в гостях в Рязани. Поражаюсь. Как только её хватало на всех! Не случайно Бог наделил её могучей силой духа, долгими годами жизни, Любовью к ученикам и хоровому искусству – чтобы выполнить свою миссию на земле. И она выполнила назначение с достоинством и честно. Простите меня, спасибо Вам, Мария Васильевна. Вечная Вам память. Я с трепетом и благодарностью говорю моему учителю: «Я очень стараюсь оправдать Ваше доверие, я знаю, что Вы мне доверяете».

Н.М. Щербакова. Рязанское музыкальное училище

 

М.В. Тельтевская – наставник и друг

Многолетнее общение с таким музыкантом и человеком, каким была М.В.Тельтевская, не могли пройти бесследно. Проработав на дирижерско-хоровой кафедре, в качестве концертмейстера в общей сложности 27 лет, 15 из которых в классе Тельтевской, хотелось бы в этот юбилейный для неё год вспомнить отдельные моменты нашей совместной работы.

По стечению обстоятельств пятый курс консерватории мне пришлось заканчивать, будучи студенткой класса Марии Васильевны, так что время учебы было коротким, зато дальнейшая работа в её классе концертмейстером с лихвой восполнило этот пробел. Я пришла на работу в её класс, имея за плачами высшее хоровое образование, десятилетний стаж педагогической и концертмейстерской работы и, несмотря на это, могу с твердой уверенностью сказать, что для меня началась вновь учеба, настолько был ярок и многогранен педагогический талант Марии Васильевны. Сразу замечу, Мария Васильевна всегда обращалась ко мне по имени отчеству и на «Вы». Мне было непривычно такое обращение, так как я была перед ней все еще студентка, и времени после окончания консерватории прошло немного, всего 6 лет.

Работа в классе была творческой. Она «зажигала» как студентов, так и концертмейстеров. Мне пришлось играть со многими пианистами-концертмейстерами в классах по специальности. Вначале им сложно смотреть на студента и играть по руке, затем они привыкают к такому виду работы, но творческая отдача при этом, порой, отсутствует. Мария Васильевна в классе очень чутко реагировала на это, приостанавливая работу, сделав резкое замечание, что помогло концертмейстеру войти в ту атмосферу творчества, которая нужна была в данный момент. Мария Васильевна очень следила за ансамблями во время исполнения между концертмейстером и дирижером. Нам приходилось быть предельно внимательными на уроках. Мария Васильевна поручила играть полностью партитуры, а capella всегда одному концертмейстеру. Разделять игру партитуры на два инструмента можно было только в исключительных случаях. Надо заметить, что в её классе концертмейстером, играющим партитуры, был дирижер-хоровик. Мария Васильевна всегда была предельно требовательна к исполнению партитуры. Она тут же делала замечание, если концертмейстер не прослушивает тот или иной голос в партитуре. Слушать всю партитуру и вести каждую партию в ней, играть так, как поет хор, было непременным требованием к концертмейстерам и студентам.

Основным условием технического исполнения Мария Васильевна считала плавный переход аккордики с быстрой сменой аппликатуры с предельно короткой педалью. Мария Васильевна часто советовала студентам играть партитуры без педали, чтобы сохранить «нетронутой» красоту гармонии и научиться быстрой смене пальцев при скачкообразном движении голосов, при этом, не отрывая рук от клавиатуры и прослушивая пульсацию каждого звука. «ПЕСНЯ» Егорова наглядный тому пример. Мария Васильевна считала это произведение очень полезным для игры. Приходилось дома много работать, чтобы Мария Васильевна была довольна игрой. На уроках у Марии Васильевны практиковался такой вид работы, как транспонирование. Особенно с дипломниками, когда нужно было выбрать тональность, которая бы соответствовала исполнению студенческим хором. Помню случай, когда на одном из уроков, неожиданно для меня, она предложила транспонирование в нескольких тональностях без предварительной подготовки. Я несколько струсила, и по моему виду можно было понять, что я не готова вот так сразу и в нужных тональностях сыграть партитуру для смешанного хора с элементами пяти-шестиголосия, но пришлось подчиниться. А в дополнение ко всему, видя мое «незавидное» положение, Мария Васильевна сказала: «Вы сможете, сможете, давайте!» Сила воли в этих словах была настолько убедительна, что я даже не ожидала от себя таких способностей. Все тональности, предлагаемые мне, были сыграны с первого раза. Об этом случае я часто рассказываю своим студентам, будущим педагогам, и о той силе воздействия на окружающих, которую должен иметь каждый дирижер и педагог.

Психологическая нить педагог – концертмейстер – студент всегда присутствовала в классе Марии Васильевны. Порой, сила воли педагога превалировала в художественном исполнении. Она вела, заставляла, подчиняла. Особенно, когда студент недопонимал то главное, что композитор хотел сказать своим произведением.

К выбору программы для студентов-дипломников Мария Васильевна подходила очень тщательно. Из современных композиторов ей нравилось творчество Ленского, так как музыка его хоров отличается мелодизмом, лиричностью, русской простотой. Поэма «ПАМЯТИ ЕСЕНИНА» Свиридова, номера из которой так часто звучали в классе, но я никогда не играла у Марии Васильевны в классе «ПАТЕТИЧЕСКУЮ ОРАТОРИЮ» того же автора, которая была, по-видимому, по музыке и внутреннему миру не очень близка Марии Васильевне.

Мария Васильевна всегда добивалась от студентов яркости исполнения произведений, преодолевая все трудности на пути. Эта требовательность к студентам сочеталась с большой любовью и настойчивостью в достижении цели. Если студент приходил с не выученной программой, то она заставляла студентов учить домашнее задание в классе. К трудным студентам, а такие тоже были, подход был жестокий: никаких поблажек, и результат был всегда положительный. Она умела заставить студента поверить в свои силы и соответственно направляла его. Работа в классе с ассистентами приносила

очень большое удовлетворение, так как мы их считали «свободными художниками», которые сами трактовали и предлагали свое видение произведения.

Раскрепощенность дирижирования, эмоциональный всплеск порой «заносил» дирижера явно «не туда», но Мария Васильевна очень корректно, не вызывая сопротивления, приостанавливала творческую работу, проводила соответствующую беседу о музыке, композиторе, поэте, и затем все вставало на свои места и работа продолжалась.

Мария Васильевна никогда не говорила с ассистентами в раздраженном тоне, она уважала их труд, но в то же время старалась направить их на истинное восприятие музыки. Не все ассистенты имели хорошую техническую оснащенность в дирижировании, и Мария Васильевна в считанные уроки приводила их размашистые движения в нормальное состояние. Особо хочу отметить, что её руки имели отличную особенность – плавность, мягкость, эластичность кисти и всей руки, позволяли назвать их певучими, и эта особенность передавалась студентам её класса и даже концертмейстерам, которые старались играть соответственно руками. Мягкостью, глубиной звучания при игре партитуры я обязана рукам Марии Васильевны.

Концертмейстер в классе Марии Васильевны – это помощник преподавателя, и она часто советовалась с нами, какое произведение дать дирижировать студенту, чтобы раскрыть его внутренний потенциал. Разговаривая с нами, она как бы искала выход на правильное истолкование позиции обучения.

«Воспитанный человек – это половина профессионала», - говорила она. Помощь от нее студентам и коллегам была всегда бескорыстной. Бытовало такое мнение, что студенты ее класса были за Марией Васильевной, как за горой. Это была большая взаимная любовь преподавателя и студентов. После ухода Марии Васильевны на пенсию, наша дружба продолжалась. Я часто заходила к ней. Это были и профессиональные разговоры, и бытовые. М.В.Тельтевская очень хотела дожить до столетнего юбилея. И сейчас, отмечая его, отдаем Вам низкий земной поклон, наш дорогой Учитель.

Ю.А.Манжос. Саратовское областное училище искусств

 

Помним и чтим

Память о добрых делах должна жить долго.

И ближайшим потомкам надлежит вести точный счет

достойным свершениям своих старших современников,

передавать думу о них последующим поколениям.

В формировании традиций – не только почтительная

дань ушедшим, но и большая сила, воспитывающая человека…

 К.Б.Птица

 Человеческая память избирательна. Она способна предавать забвению многие факты, имена, но некоторые события и личности запоминаются навсегда. Более того, память, возвращаясь к образам ушедших людей, осмысливая уже свершившиеся, совершает удивительные открытия, дает новую оценку, определяет истинную ценность «делам давно минувших дней».

В благодарной памяти хоровиков Саратова, многочисленных выпускников дирижерско-хоровой кафедры консерватории нетленным является образ и имя Марии Васильевны Тельтевской.

Могучая основательница кафедры хорового дирижирования Саратовской государственной консерватории им.Л.В.Собинова, выдающийся педагог, замечательный музыкант-хормейстер – Мария Васильевна обладала многими талантами, которые ярко проявлялись во всех сферах её кипучей деятельности: руководство кафедрой, музыкальная педагогика, работа с детским хором.

Мария Васильевна явилась одним из основателей кафедры. На её плечи легло решение многих насущных проблем становления и развития кафедры: формирование педагогического и студенческого состава, разработка учебных программ, создание хора и организация его эффективной работы.

Мария Васильевна явилась достойной продолжательницей традиций Московской консерватории в области музыкальной педагогики. Более того, она создала свою педагогическую школу, основанную на принципах, выработанных за почти 50-летнюю работу в Саратовской консерватории. Великое множество учеников Марии Васильевны продолжают её дело во многих городах России, мира.

На протяжении 20 с лишним лет Мария Васильевна работала с хором ЦДМШ. Это была эпоха процветания детского хорового пения в Саратове. Обширный и разнообразный репертуар, яркие концертные выступления, огромный состав коллектива (хор насчитывал 100 и более детей!), восторженные лица ребят – таким запомнился многим детский хор под управлением М.В.Тельтевской. Через этот хор в детстве прошло практически все старшее поколение нынешней музыкальной элиты города.

М.В.Тельтевская обладала удивительным даром ненавязчиво, непоказно создавать вокруг себя обстановку, способствующую творчеству, художественному созиданию. Её хватало на всё и на всех. Поистине материнской заботой Марии Васильевны были охвачены педагоги, студенты, маленькие певцы детского хора.

Мощь таланта, сила характера, масштаб личности Марии Васильевны до сих пор ощутимы современниками. Кафедра хорового дирижирования саратовской государственной консерватории им.Л.В.Собинова свято чтит имя М.В.Тельтевской, память о ней и её великих делах. День рождения Марии Васильевны – 25 февраля – стал символическим памятным днем, когда кафедра, её педагоги, студенты, выпускники отдают дань уважения своим Учителям, Наставникам.

Так, 25 февраля 2001 года в день 100-летия М.В.Тельтевской в Большом зале Саратовской консерватории открылся I Губернский фестиваль академических хоров. Фестиваль был посвящен юбилейной дате и стал значительным событием в культурной жизни не только Саратова, но и всей России. В фестивальных концертах выступали коллективы из Москвы, Саратова, Волгограда, Казани, Ставрополя, Самары, Сызрани, Новокуйбышевска, Рыбинска. Этот мощный хор звучал во славу отечественного хорового искусства!

Одним из самых торжественных и памятных событий фестиваля стало открытие мемориальной доски М.В.Тельтевской на классе, в котором она проработала около полувека. Отныне кафедральный 43 класс СГК носит имя М.В.Тельтевской. Большой портрет Учителя висит в этом классе, и строгий, но доброжелательный взгляд Марии Васильевны ежедневно сопровождает нас в наших делах.

К 100-летнему юбилею М.В.Тельтевской в издательстве Саратовского педагогического института государственного университета вышел сборник научных трудов «Художественное образование: проблемы психологии, педагогики и творчества». В статьях учеников Марии Васильевны – воспоминания, обобщение педагогического опыта, наблюдения за музыкально-общественной деятельностью выдающегося Музыканта.

В феврале 2004 года состоялся III Губернский фестиваль академических хоров, посвященный 60-летию кафедры хорового дирижирования Саратовской государственной консерватории им.Л.В.Собинова. Фестиваль открылся 25 февраля, в день рождения М.В.Тельтевской, и продолжил добрую традицию празднования памятных дат.

Вся огромная и славная история кафедры, её большие и замечательные дела, судьбы и творческие биографии педагогов–основателей запечатлены в книге «По страницам дирижерско-хорового образования в Саратове», изданной в Саратовской консерватории специально к юбилею. Книга представляет статьи, фотографии, живые воспоминания о педагогах первых поколений.

Среди этих материалов достойное место занимают статьи о М.В.Тельтевской.

Дело М.В.Тельтевской живет в сегодняшнем дне кафедры. Образ Марии Васильевны, её замечательная, яркая жизнь, её добрые дела и многочисленные начинания, вся её многообразная активная деятельность служат для нас примером честного отношения к профессии, подлинного служения искусству.

Наш Учитель, добрый старший Наставник и Друг дорог нам. Пройдет время, придет молодое поколение студентов, обновится педагогический состав кафедры, но имя М.В.Тельтевской по-прежнему будет почитаться, и являться символом высшего профессионализма, истинной человеческой, творческой порядочности и чести.

Н.Н.Владимирцева,
профессор кафедры дирижирования адкадемическим хором СГК,
ученица М.В. Тельтевской

 

Творческий портрет М.В. Тельтевской

В плеяде замечательных мастеров искусства Саратова особое место принадлежит старейшему музыканту-хоровику, профессору кафедры хорового дирижирования Саратовской государственной консерватории им.Л.В.Собинова Марии Васильевне Тельтевской.

Вся долгая творческая жизнь Марии Васильевны освещена пламенной любовью и верным служением искусству, делу развития и преумножения славных традиций русской хоровой школы. Многогранно творчество Марии Васильевны. Её талант ярко раскрылся в педагогической и исполнительской деятельности, общественная работа обширна и значительна, интересны и плодотворны научные изыскания. С именем М.В.Тельтевской связаны крупные события музыкальной, культурной жизни нашего города: становление кафедры хорового дирижирования консерватории, открытие музыкально-педагогического факультета педагогического института СГУ им.Н.Г.Чернышевского, образование Саратовского отделения Всероссийского Хорового общества, проведение многочисленных хоровых фестивалей, открытие первых детских хоровых студий.

Имя М.В.Тельтевской широко известно не только в Саратовской области, но и во многих городах России. Славу и авторитет Марии Васильевны далеко разносят ее многочисленные (более 100) выпускники, которым она привила высокое профессиональное мастерство, искреннюю любовь и верность хоровому искусству. М.В.Тельтевская отмечена правительственными наградами: медалями «За доблестный труд», «100-летию В.И.Ленина», «Ветеран труда», награждена Почетными грамотами Министерства культуры РСФСР. М.В.Тельтевская также является Почетным членом ВХО…

…С раннего детства Мария Васильевна обнаружила необычайную тягу к музыке и хоровому пению, которые сопровождались домашние игры. По словам Марии Васильевны, самое ранее воспоминание о себе неизменно связывалось у нее с самостоятельными музыкальными занятиями. Она рано научилась играть на народных инструментах (балалайке, домре, гитаре), позже – на фортепиано, фисгармонии. При поступлении в 1912 году в гимназию родного города Никольска (Вологодской губернии) юная Мария обратила на себя внимание своими яркими музыкальными способностями… …Об окончании в 1917 году Никольской женской гимназии она становится учительницей пения в школе. Но поскольку первоначальное музыкальное образование было лишено системы, Мария Васильевна в 1919 году решается продолжить его в Москве на курсах по подготовке учителей пения. Их основала Н.Я.Брюсова, проявившая завидную настойчивость и активность в вопросе организации курсов. Преодолев трудности пути, Мария Васильевна оказалась в Москве, но курсы не состоялись ввиду неявки слушателей – столь тяжелым было время: гражданская война, голод, болезни… Оптимизм и упорство Н.Я.Брюсовой, организатора и руководителя всей массовой музыкальной работы в Москве, вселили уверенность Марии Васильевне в осуществлении курсов через полгода. В ожидании их открытия М.В.Тельтевская закончила курсы режиссеров. Затем последовали

долгожданные курсы учителей пения и распределение на работу в две школы детских домов Хомовничевского района г.Москвы. Работать было очень сложно. Причина этому – недостаточный педагогический опыт, отсутствие методической литературы, репертуара. Разруха, голод, бытовая неустроенность, болезни иногда приводили в полное отчаяние. Все яснее и яснее становилась и необходимость дальнейшего музыкального образования.

По рекомендации преподавателя Н.Н.Егиной в 1921 году Мария Васильевна поступает в Институт ритмического воспитания, а за год до его окончания – в хоровую академию и одновременно в хор Н.М.Данилина. В 1923-24 учебном году хоровая академия была ликвидирована как самостоятельное учебное заведение. После проверочного экзамена часть студентов была принята в Московскую консерваторию на так называемый дирижерско-хоровой подотдел, как подготовительные для перехода на соответствующий факультет консерватории. В 1925 году был проведен первый выпуск подотдела в количестве семи человек, из которых трое перешли на инструкторско-педагогический факультет консерватории с двумя специальностями: дирижерско-хоровой и фортепианный. Это были М.Шорин, М.Черкасов и М.Тельтевская. Теперь занятия проводились по программе вуза: трех- и четырехголосное сольфеджио, гармония, анализ форм, хоровые дисциплины. Вели занятия замечательные педагоги, известные музыканты: П.Г.Чесноков – хоровой класс, Н.М.Данилин – чтение хоровых партитур, В.С.Калинников – гармония, А.Д.Кастальский – народное творчество, А.В.Александров – сольфеджио, Н.С.Потоловский – теория музыки. Знания, полученные у столь высоких профессионалов, послужили прочной основой для дальнейшей самостоятельной творческой деятельности. Кроме этого, само общение с выдающимися мастерами обогащало молодых музыкантов, начинающих свой путь в искусстве.

Особую роль в становлении Марии Васильевны как музыканта-хоровика сыграл Н.М.Данилин. Свет уникальной личности Данилина озарил творческую жизнь Марии Васильевны, наполнил её глубочайшим смыслом. В своей педагогической деятельности Тельтевская неизменно претворяла творческие и методические принципы, характерные для искусства Н.М.Данилина. О его манере дирижирования Мария Васильевна говорила: «Мне нравились его скупые, но очень точные и выразительные жесты, в них никогда не было дирижирования «на публику», наоборот, он дирижировал так, как будто хотел быть незаметным, стремился не отвлекать слушателей от музыки своим поведением. Его дирижерские движения всегда были очень точны и определенны». Именно этот принцип развивала Мария Васильевна в своей исполнительской и педагогической деятельности: «Не следует отвлекать слушателей от восприятия музыки какой-то оригинальной жестикуляцией. Она всегда должна быть естественна, проста и содержательна».

В 1929-30 учебном году М.В.Тельтевская закончила Московскую консерваторию по двум факультетам: дирижерско-хоровому и музыкально-

теоретическому (на последний она поступила за два года до окончания первого).

По окончании консерватории Мария Васильевна была направлена на работу в Московское музыкальное училище им.М.М.Ипполитова-Иванова преподавателем сольфеджио, гармонии и других теоретических дисциплин. Но тяга к хоровому искусству была сильнее, и Мария Васильевна уехала работать в подмосковный город Егорьевск, где к тому времени у нее был организован свой хор. Вспоминаются слова Марии Васильевны: «Пение, музыцирование, организация хоров и разучивание песен и других произведений было для меня столь же естественным, как дышать, ходить, видеть солнце…, ни тени сомнения, ни боязни – не было». Невольно хочется сказать словами К.Г.Паустовского «Вникая в некоторые слова, в самое их звучание мы находим их первоначальный смысл. Слово «призвание» родилось от слова «зов»… Прежде всего – зов собственного сердца».

Следующая страница жизни и деятельности М.В.Тельтевской связана с Тулой, где ей была предложена работа заместителем директора по учебной работе в музыкальном училище. Здесь раскрылись незаурядные организаторские способности Марии Васильевны: формирование педагогического и ученического состава, координация учебных планов и многое, многое другое. С полной силой раскрылся и талант дирижера-хоровика. Хор училища под управлением Марии Васильевны, выступая перед жителями Тулы, стал пропагандистом музыкального искусства, дарил людям минуты радости, приобщал к пониманию прекрасного. О высоком профессиональном уровне хора свидетельствует победа в конкурсе хоровых коллективов музыкальных училищ городов Москвы, Рязани и Тулы.

Великая Отечественная война прервала мирное течение жизни, разрушила многочисленные планы. Мария Васильевна с семьей эвакуировалась в г.Медногорск Оренбургской области, где вела музыкальные занятия в детском саду. И здесь, в тяжелых условиях военного времени, Мария Васильевна была верна делу своей жизни. Воспитанники единственного в городке детского сада готовили концерты, выступая не только перед родителями, но и перед жителями города, неизменно неся радость, отогревая уставшие от тревог и невзгод души взрослых и детей. По воспоминаниям Марии Васильевны, это были «праздники души».

В 1944 году М.В.Тельтевская вернулась из эвакуации в Тулу, но поскольку музыкальное училище еще не возобновило учебный процесс, начала работу в суворовском училище. Поначалу приходилось сталкиваться с определенными трудностями в организации хора, но после первого отчетного концерта авторитет хора возрос настолько, что желающих петь в нем не было предела.

Судьбу М.В.Тельтевской круто повернула поездка в Саратов: навещая сестру, она встретилась с Я.К.Евдокимовым, который в то время был заместителем директора по учебной работе консерватории и музыкального училища. Его предложение остаться работать в Саратовской консерватории было принято. Так, с ноября 1945 года началась плодотворная,

многообразная деятельность М.В.Тельтевской в Саратове. Необходимо вспомнить, что в 1941-43 годы в Саратов были эвакуированы педагоги и студенты Московской, Минской, Киевской, Ленинградской и Харьковской консерваторий. Невзирая на чрезвычайно тяжелое положение, педагоги Московской и Саратовской консерваторий вели большую работу по налаживанию и укреплению учебной, методической и творческой работы вуза. В 1943 году Московская консерватория вернулась в столицу, отсутствие её ощущалось во всем. Самое главное – Саратовская консерватория лишилась высококвалифицированных педагогических кадров, и её руководство энергично старалось наладить нормальную жизнедеятельность вуза.

Приступив к работе, М.В.Тельтевская окунулась с многочисленные проблемы учебного процесса. Из-за отсутствия педагогов ей приходилось вести многопредметную нагрузку: дирижирование, чтение хоровых партитур, хоровую литературу, методику детского музыкального воспитания, народное творчество. На М.В.Тельтевскую было возложено заведование кафедрой, в составе которой в 1945 году были Е.И.Маркова и П.Д.Линьков. Малочисленный дирижерско-хоровой факультет пришлось восстанавливать за счет тех студентов, которые ранее по разным причинам прервали учебу. В 1947 году к выпуску подошли семь студентов, пять из них – ученики М.В.Тельтевской: В.И.Грундман-Грицепанова, О.И.Жукова, Е.Н.Попова, А.В.Чайковская, А.И.Цветов. Всего на дирижерском факультете занималось в то время 12 студентов, что не позволяло вести полноценную хоровую работу и подготовке к государственным экзаменам. Поэтому первым и наиболее важным делом явилось создание хора. «Я считаю, что хоровику прежде в его необходимо научиться слушать хор и общаться с ним», - говорила М.В.Тельтевская. Вот когда пригодился обширный опыт по организации хоровых коллективов, коим богата творческая биография Марии Васильевны. Работа всех педагогов и студентов кафедры была энергична и целенаправленна, выступления выпускников на государственных экзаменах оценивались высокими баллами. Мария Васильевна вспоминала, что в те далекие от нас годы, в самом начале истории кафедры хорового дирижирования не существовало тщательно разработанных, подробных учебных планов по специальным дисциплинам. Многие планы приходилось составлять и разрабатывать самой, силами кафедры.

М.В.Тельтевская стала одним из организаторов Саратовского отделения Всероссийского Хорового Общества. Это было в 1958 году. Первым председателем (с 1958 по 1963 год) был избран исполняющий обязанности профессора С.А.Заливухин, а М.В.Тельтевская явилась ответственным секретарем. В деятельности Хорового Общества активное участие принимали все члены кафедры, выполняя различную работу по пропаганде и развитию хорового пения в нашем крае.

ВХО уделяло немало внимания работе с детьми, уровню музыкальной и профессиональной подготовки учителей пения в общеобразовательных школах. М.В.Тельтевской было поручено руководство методическим

объединением учителей пения, где наряду с методическими занятиями проводились открытые уроки каждым из слушателей курса. Мария Васильевна отдельно занималась с малоопытными педагогами начальных классов, помогала им разучивать песни для самых маленьких школьников.

Благодаря настойчивости и энтузиазму М.В.Тельтевской в 1959 году впервые в Саратове открылись две хоровые студии на базе общеобразовательных школ № 21 и № 72. В этот же период по просьбе Министерства культуры РСФСР руководство консерватории направило М.В.Тельтевскую в Саратовский государственный педагогический институт для организации музыкально-педагогического факультета, который должен подготовить учителей пения для общеобразовательных школ. В должности заведующей кафедрой Мария Васильевна проработала около десяти лет, заложив прочный фундамент в дело воспитания педагогических кадров.

Несомненно, педагогика – основная и наиболее плодотворная сфера многообразной творческой деятельности М.В.Тельтевской. Но, будучи человеком энергичным, деятельным, творческим, Мария Васильевна не могла не заниматься исполнительской работой. В период с 1946 по 1969 год М.В.Тельтевская руководила хором центральной детской музыкальной школы. По словам Марии Васильевны, «работа с детским хором – одно из наиболее ярких по эмоциональному воздействию и профессиональному удовлетворению впечатлений творческой жизни». М.В.Тельтевская убеждена, что работа с детским хором имеет большое положительное значение для формирования дирижера, т.к. «дети – очень чуткий, непосредственно реагирующий народ, оценка которого всегда точна, безошибочна, непредвзята. Это их качество может помочь начинающему дирижеру в понимании степени ясности и выразительности жанра». Детский хор ЦМШ под управлением М.В.Тельтевской вел интенсивную концертную деятельность, вызывая неизменный интерес и восторг слушателей. Хочется отметить, что детский хор (численность его достигла 120 человек) имел обширный репертуар, включавший обработки народных песен, произведения зарубежных и русских комопозиторов-классиков.

С 1965 по 1976 год М.В.Тельтевская была заведующей кафедрой хорового дирижирования Саратовской государственной консерватории. Составной частью воспитания молодых музыкантов стали творческие встречи с мастерами дирижерского искусства: К.П.Кондрашиным, А.В.Свешниковым, В.Г.Соколовым, Б.Г.Тевлиным и др. Выступления консерваторского хора под руководством М.В.Тельтевской пользовались широкой популярностью. Переполненные залы свидетельствовали о высоком уровне исполнения. Хор консерватории являлся в то время одним из ведущих коллективов Саратова.

За 40-летний период педагогической работы в Саратовской консерватории Мария Васильевна воспитала огромный отряд квалифицированных специалистов. Это музыканты, преданные хоровому искусству, несущие в своих сердцах трепетный огонь любви к хоровой музыке, зажженный талантом М.В.Тельтевской, талантом педагога,

претворяющем в своей многообразной деятельности незыблемые традиции и основы русской хоровой школы. Богатейшая дирижерская школа Н.М.Данилина, собственный творческий опыт, проведенный в строго продуманную систему, обширные знания в сочетании с талантом – вот черты, характеризующие Тельтевскую-педагога.

Педагогический дар, совершенная методика преподавания Марии Васильевны сочетались с удивительной чуткостью и вниманием, умением подобрать «ключик», выработать индивидуальный подход к каждому ученику. Зная слабые стороны студента, Мария Васильевна заставляла его более всего трудиться именно над устранением своих недостатков. Приучая будущих дирижеров к усердию и систематичности в труде, к организованности и настойчивости. Мария Васильевна способствовала воспитанию не только профессиональных качеств, но и формированию характера, воли.

Неотъемлемой составной частью педагогической деятельности М.В.Тельтевской является её научная работа. Научные интересы М.В.Тельтевской разноплановы, ею написано более 30 научно-методических статей, методических разработок по курсу хороведения, методики детского музыкального воспитания. Значительную историческую ценность представляют работы о видных деятелях русского хорового искусства, учителях М.В.Тельтевской – Н.М.Данилине, П.Г.Чеснокове. Становление и начальные этапы развития и деятельности кафедры хорового дирижирования Саратовской государственной консерватории отражены в научных работах М.В.Тельтевской «Из истории кафедры хорового дирижирования СГК».

Мария Васильевна Тельтевская прожила долгую жизнь, (она скончалась 10 декабря 1993 года). До последних дней она вела огромную переписку, к ней обращались за советом её выпускники и всегда получали самую исчерпывающую консультацию. Мария Васильевна всегда щедро делилась своими уникальными, обширными знаниями, богатейшим опытом педагогической и исполнительской работы, заражала молодых музыкантов истовой любовью и преданностью делу, которому была посвящена её большая и славная жизнь.

Многочисленные ученики Марии Васильевны Тельтевской, её коллеги, все, кто знал и общался с ней, свято хранят в душе любовь и самые светлые воспоминания о ней, преклоняются перед большим МУЗЫКАНТОМ и ЧЕЛОВЕКОМ.

 Н.Н.Владимирцева, 

профессор Саратовской государственной консерватории им. Л.В. Собинова